Тик-Ток из Страны Оз - Страница 46

— Ну, Уродец, — весело окликнула его Бетси, — ты снял платок с лица?

— Да, — ответил тот.

— Где же ты? — спросила она, протянув вперёд руки.

— Я здесь, — послышался голос. — Тебе придётся нагнуться.

Уродец нашёл в темноте руки Бетси и сжал их в своих, а сам нагнулся, так чтобы его лицо оказалось вровень с лицом девочки. В тишине все явственно услыхали звук поцелуя, и тотчас раздался голос Бетси:

— Вот и всё. И ничего со мной не случилось!

— Ну как, братец, чары рассеялись? — спросил Косматый.

— Не знаю, — донеслось в ответ. — Может — да, а может — и нет. Я не могу понять.

— У кого-нибудь есть спички? — спросила Бетси.

— У меня есть несколько штук, — ответил Косматый.

— Пусть Руггедо зажжёт спичку и взглянет в лицо твоему брату, а мы пока все отвернёмся. Руггедо сам сделал его безобразным, так что, надеюсь, с ним ничего не стрясётся, если он на него посмотрит, даже если чары и не рассеялись.

Руггедо согласился, взял спичку и зажёг её. Одного взгляда оказалось достаточно. Руггедо задул свечу.

— Такой же безобразный! — сказал он, содрогнувшись. — Значит, поцелуй земной девочки тут не подходит.

— Давайте, я попробую, — раздался нежный голосок Принцессы Роз. — Я — земная девочка, которая прежде была феей. Может быть, мой поцелуй снимет заклятье.

Книггзу это не очень понравилось, но благородство помешало ему воспротивиться. Продвигаясь на ощупь, Принцесса Роз приблизилась к брату Косматого и поцеловала его.

Опять Руггедо зажёг спичку, и все остальные отвернулись.

— Нет, — сказал бывший король, — этот поцелуй тоже не подействовал. Как видно, тут нужен поцелуй настоящей феи, если, конечно, память не подвела меня окончательно.

— Цветик, — умоляюще сказала Бетси, — может быть, ты попытаешься?

— Конечно, — отозвалась Многоцветка с весёлым смехом. — В жизни не целовала земного мужчину, а ведь я прожила целые тысячи лет. Я непременно это сделаю, чтобы доставить удовольствие нашему Косматому, потому что его бескорыстная любовь к брату заслуживает вознаграждения.

Даже не окончив свою речь, Многоцветка стремительно пробежала несколько шагов, отделявших её от Уродца, и слегка коснулась губами его щеки.

— О, спасибо! Спасибо! — пылко воскликнул он. — На этот раз я изменился, я знаю. Я чувствую! Я стал другим. Косматый, дорогой мой Косматый, я снова стал самим собой!

Книггз, стоявший возле выхода из туннеля, коснулся тайной пружины, каменная плита сдвинулась с места — и вот уже проём открылся целиком, и внутрь хлынул поток света.

Все стояли неподвижно, не сводя глаз с брата Косматого. Платок в горошек больше не прикрывал его лицо, и он радостно улыбался навстречу друзьям.

— Ну что ж, милый братец, — промолвил Косматый, прервав долгое молчание, и глубоко, с облегчением вздохнул, — теперь ты больше не Уродец, но если хочешь всю правду, никакой особенной красоты я в тебе не вижу, лицо как лицо.

— А по-моему, он вполне хорош собой, — сказала Бетси, придирчиво разглядывая брата Косматого.

— По сравнению с тем, как он выглядел раньше, он писаный красавец, — заметил Калико. — Вам этого не понять, вы не видели его в безобразном обличье. А я имел несчастье видеть Уродца множество раз, и позвольте вас заверить, что сейчас он самый настоящий красавец.

— Так и быть, Калико, — деловито проговорила Бетси, — придётся поверить тебе на слово. А теперь давайте наконец выберемся из этого туннеля и вернёмся в большой мир.

Глава 23. Руггедо раскаялся

Путешественники быстро добрались до пещеры Короля Гномов, где Калико приказал подать им самые изысканные угощения, которые только нашлись в его владениях.

Вместе со всеми притащили и Руггедо. Никто не обращал внимания на бывшего короля, но никто и не возражал против его присутствия и не требовал, чтобы его прогнали. Он боязливо взглянул, по-прежнему ли вход преграждают яйца, но обнаружил, что за это время они исчезли. Руггедо пробрался в пещеру вслед за остальными и скромно устроился на корточках в углу комнаты.

Тут-то его и обнаружила Бетси. Все её друзья радовались за Косматого, который наконец-то обрёл брата, со всех сторон раздавался весёлый смех, и сердце Бетси смягчилось при виде одинокого старика, который некогда был их заклятым врагом. Она подошла к Руггедо и поднесла ему еды и питья.

От этой неожиданной доброты глаза Руггедо наполнились слезами. Он с благодарностью схватил руку девочки и крепко сжал её.

— Послушай, Калико, — заговорила Бетси, обратившись к Королю Гномов, — что толку злиться на Руггедо? Всё своё могущество он растерял и уже никогда никому не причинит вреда. К тому же я уверена, он сожалеет о том, что так жестоко со всеми обращался.

— Это правда? — спросил Калико, глядя на своего бывшего повелителя сверху вниз.

— Да, — отвечал Руггедо, — девочка права. Я раскаиваюсь и больше никому не причиню зла. Я не хочу скитаться по всей огромной земле, я ведь Гном, а Гномы могут быть счастливы только под землёй.

— В таком случае, — отозвался Калико, — я разрешаю тебе остаться здесь, если ты будешь хорошо себя вести. Но попробуй только совершить хоть один дурной поступок — я выгоню тебя, как велел Титити-Хучу, и ты отправишься скитаться по земле.

— Не беспокойся. Я буду хорошо себя вести, — пообещал Руггедо. — Быть королём — нелёгкое дело, а быть добрым королём ещё труднее. Но теперь, когда я превратился в обыкновенного Гнома, я обязательно стану вести праведную жизнь.